Как мыслят трамписты? В поисках ответа на этот вопрос, мы начали исследование позиции главного консервативного think tank в отношении конфликта России и Украины. Я предлагаю дополнить геополитическую картину основами идеологии трампизма, рассмотрев не только конкретные ее постулаты, но и то как именно мыслят трамписты, по какому руслу течет их мысль.

Трампизм больше, чем Трамп, который является лишь выразителем данного течения в американской политике, а не его создателем. Одним из тех, кто создавал трампизм, когда Трампа еще не было на горизонте американской политики, одним из отцов-основателей реакционной Америки является Пат Бьюкенен. Дадим ему слово.

Конец советского человека оборачивается концом человека вообще. Это не мои домыслы, а неизбежный вывод из знаменитой работы Фрэнсиса Фукуямы, провозгласившего конец истории.

Такая постановка вопроса делает развал СССР не только геополитической катастрофой и трагедией для нас лично, но и катастрофой мировой истории как таковой и человека как такового. Всё это, повторюсь, пишет Фукуяма, если мы внимательно его прочитаем.

В конечном итоге, распад СССР ведет к гражданской войне в США либо к распаду американской нации.

Базовый тезис эпохи Просвещения — человек есть субъект. Всё разнообразие дальнейших трактовок не может отменить этот незыблемый фундамент, так как вместе с ним отменяется сама эпоха Просвещения.

Человек мог быть объявлен злым (Гоббс), чистым листом (Локк подразумевал, что изначально данная человеческая субъектность наполняется конкретным содержанием через социум), добрым (гуманизм с его пиком в лице Маркса). Но сам человек не отменялся никем.

Наше сознание обусловлено гуманистическим пафосом эпохи Просвещения, на несколько застывшем слепке которого базировался советский проект. Отсюда, в частности, аксиоматическая убежденность в том, что народ подавлен манипуляциями элиты, и если освободить человека (сказать правду и т. п.), то… Обратной стороной, «органично» сожительствующей с пафосом освобождения-просвещения, является утверждение, что человек не тот (мещанин, обыватель, сам тянется к разной пакости и т. д.). Наше сознание находится в какой-то хаотичной точке в условном треугольнике: Гоббс — Локк — Маркс, тяготея к последнему в силу общей гуманистической установки.

Но ведь вызов заключается в том, что человека отменяют. И рефлекторно ища ответы в просвещении, мы, возможно, смотрим не там. Я предлагаю рассмотреть содержание этой «отмены», чтобы попытаться понять, на чем она основана. Обратившись для этого к одному из столпов постмодерна, марксисту, ставшему постмарксистом, французскому философу Жану Бодрийяру.

Переход от религиозного общества к буржуазному — радикальная и крайне травматичная трансформация сознания человека. В этой связи, нельзя не задаться, как такой переход осмысляла и вдохновляла сама буржуазия.

Я предлагаю дать слово тем, кто формулировал основы либерализма. Причем делал этот наиболее последовательно, радикально и внятно.

Золотой век — лакомый образ, который через прошлое манифестирует будущее (идеал, к которому нужно стремиться). Само это понятие находится на стыке консервативного взгляда на жизнь и гностических концепций, что принципиально не одно и то же, хотя слова формально говорятся одни и те же — «золотой век».

Если кто-то с гностических позиций приводит в пример древнюю Русь или античную Грецию, то этот кто-то лукавит (либо совсем не понимает, о чем говорит). Золотой век в гностическом прочтении представляет собой совсем иное понятия, попытаться расшифровать которое я предлагаю при помощи гения русской мысли и русского слова.

Если бы не Ленин и большевики, Маркс попал бы учебники философии, но не в учебники истории. Фактором всемирно-исторического значения марксизм сделала Великая Октябрьская социалистического революция и порожденный ею Советской Союз.

В этой связи возникает вопрос, что представляет из себя марксистский канон, который был переведен большевиками из чисто философской категории во всемирно-историческую политическую практику? За ответом я предлагаю обратиться к Грамши.

Сериал «Слово пацана» стал феноменом российской общественно-политической жизни. Именно в этом качестве я и предлагаю его рассмотреть.

Текст состоит их двух частей: — природа «Казанского феномена»; — «Слово пацана» и мы.

Я думал разделить выпуск на две публикации, чтобы не перегружать текст. Но обе части образуют симбиоз между собой, их стоит читать подряд.

Великий русский поэт и мыслитель Тютчев написал код России, я предлагаю попытаться расшифровать его.

Мне давно хотелось поговорить о Высоцком. Если Вас его творчество когда-то задело, как и меня, приглашаю к заинтересованному разговору.

Зачастую мы воспринимаем постмодерн как внешнюю угрозу, которую несет нам посторонний (Запад, либералы и другие чужие). Но это не совсем так, если мы уже столкнулись с постмодернистской парадигмой, значит, она уже так или иначе проникла в нашу жизнь (иначе это не парадигма). Причем происходит это как бы само собой — условно органично и потому незаметно.

Два столпа консервативной России — православные и просоветские граждане, категорически не принимающие постмодернизм. Такое неприятие и лежит в основе диалога между православными и просоветскими силами. Но значит ли это, что они сами свободны от постмодернистского дискурса? Этому вопросу посвящен новый выпуск нашего клуба.

Это большая работа, прошу вдумчиво прочитать и соотнестись с ней.