Наиболее развернуто и прямо преодоление разделения человечества на элиту и массу описал Ленин, который говорил об этом не только как о теории, но и как о политической практике.

Этой теме посвящен новый выпуск нашего клуба.

Постсоветский политический дискурс совсем сосредоточен на теме элиты. Разоблачаются всевозможные элитные заговоры, элиты классифицируются самыми разнообразными способами (тайные общества, спецслужбистские кланы, консервативные и либеральные башни, национальные и глобалистские крылья и т. п.), наконец политические процессы, как в России, так и в мире, трактуются через призму элитных конфликтов.

Все эти построения рождены не на пустом месте, у них есть своя смысловая традиция, свои исторические корни. Так, о чем в конечном итоге идет речь?

Парадокс просоветских настроений заключается в том, что чем они более массовые — тем в определенном смысле дальше от нас исторические фигуры советских лидеров.

Просоветский тренд востребует миф о советском периоде, а не реальное погружение в него. Причем миф этот должен отвечать актуальным запросам людей, то есть представляет собой современный конструкт, отражающий скорее запросы настоящего, чем содержание прошлого. Чем массовее запрос на такой миф, тем сильнее он захватывает левый дискурс в целом (кто-то обусловлен им бессознательно, кто-то использует в своих интересах и т. д.).

Как пробиться к советским лидерам, как к историческим фигурам, а не как к мифу о них? По-хорошему, нужно полное погружение в эпоху (учет и переживание культурного, политического, идеологического и иного контекста). Начать я предлагаю с простого: подряд читать тексты конкретного советского лидера, в которых он последовательно, на протяжении многих лет, излагает свою позицию по конкретному вопросу. Так мы можем как-то увидеть человека и политика, а не только его образ.

С кого нам начать, как не с Ленина, выступлениям и текстам которого посвящен наш сегодняшний клуб.

В нашей дискуссии был поставлен вопрос: Достоевский гуманист или антигуманист? На мой взгляд, сначала нужно определить, что такое «гуманизм» и «антигуманизм».

Я попытался ввести понятие гуманизма в историческую рамку, чтобы указать на фундаментальные противоречия в возможных интерпретациях данного термина.

Я считаю, что обсуждение Достоевского в русле светского гуманизма (в духе «наш великий гуманист Достоевский») — это своего рода перверсия. Природу такой трактовки можно понять (нельзя включить в программу советской школы великого русского писателя и объявить его при этом крайним реакционером), но зачем ее принимать? Тем более сегодня.

На мой взгляд, Достоевский как никто другой показал несостоятельность гуманизма (гуманизм — продукт модерна). Я предлагаю рассмотреть под этим углом великий роман «Преступление и наказание» нашего великого писателя и философа. Ответив на два главных вопроса: Какое преступление? И какое за него следует наказание?

Любой творческий акт в конечном итоге является высказыванием о человеке и его природе. Рассмотрение культуры под этим углом превращает нечто, что ранее могло представляться «ликбезом для приличия» (надо читать Достоевского, чтобы выглядеть интеллигентным) в акт познания мира и самого себя. Из такого акта следует всё, от построения человеческой личности до конкретных поступков.

Я предлагаю начать обсуждение культуры (от книг по философии до популярной музыки и исторической политической публицистики) в ключе познания, а значит и становления человека. И назвать наше новое начинание «Клуб». Все материалы клуба будут публиковаться в открытом доступе. Спасибо всем, кто своими подписками, делает нашу работу возможной.

Первый материал, который я предлагаю обсудить, работа американского историка Кристофера Лэша, прошедшего путь от неомарксиста до крайне оригинального традиционалиста, и под этим углом «прочитавшего» послевоенную историю США, как постмодернистскую революцию сверху.